Боско — истинное воплощение слова “семья”. Они имели статус, счастье, любовь, много непоседливых детей. Рафаэль долго была самой младшей и самой любимой. Она осталась единственной дочкой, а для отца, воспитывающего еще троих мальчишек, осталась самой любимой.

В детстве Рафаэль не выказывала особых талантов, не стремилась к кому—то конкретному, отовсюду хватая по чуть—чуть. Она росла, окруженная заботой и любовью. И не знала тревог и забот. В семье ей не приписывали какую—либо роль, оставляя всё на будущий выбор девочки.
А окруженная братьями, Рафаэль выбирала веселье и забавы. Она никогда не отказывалась поучаствовать в очередной афере Габриэля, либо поиграть с Уриэлем, когда стала чуть старше.

О Рафаэль всегда складывалось приятное впечатление. Она была хорошей, она была всегда рядом. Обернешься — она беседует с Михаилом о цвете неба, зайдешь в другую комнату — она уже раскрашивает смеющегося Габриэля в цвета тигра и говорит ему, как тот похож на этого хищника. Выйдешь на кухню или в гостиную — Рафаэль вышивает крестиком и показывает свои успехи матушке. В библиотеке она с серьезным видом читала при отце или дедушке. В детской — играла с Уриэлем. На улице бегала по виноградникам босыми ногами и звонко смеялась, срывая ягоды.

Рафаэль была везде, однако она оставалась в тени происходящего. Вплоть до обнаружения дара Рафаэль блуждала то там, то здесь, не имея ни границ, ни конкретных целей. В меру умная, в меру обученная, в меру веселая и в меру своя. Она создавала ощущение дома, находясь рядом. И этого было достаточно от маленькой и хрупкой Рафаэль.

Родители пророчили ей судьбу прелестной жены и матери. Тихую и теплую, полную уюта и любви жизнь. Рафаэль ничего не имела против. Она любила семейную суету Боско и полагала, что так прожить всю жизнь — правильно и счастливо.

У Рафаэль не было стремлений Михаила, не было непокорности Габриэля, не было столько же любопытства, как у не по годам смышленого Уриэля. Она просто была. Была любима отцом, который не чаял души в любимой дочери. Была красива, была мила, была чудесной. И никто не мог сказать, в чем же проявлялась её формирующаяся личность.

С детства и до подростковых лет в ней росло праздное чувство свободы и гедонистическая любовь к миру её окружающему. С детства она чувствовала мир немного иначе, чем его ощущали другие. Она не осознавала этого, не интересовалась этим у братьев или у родителей, только чувствовала. Она считала, что так чувствуют все. Её особенное восприятие никак не мешало, лишь возрастая с каждым годом. Её тактильная чувствительность развивалась и росла. С этим ростом, с ростом её сознательного “я”, с развитием внутренней интуиции и врожденной эмпатии, она стала “видеть” других иначе.

В пятнадцать в ней обнаружился дар. Провалившись через текстуру бревна, на котором она сидела, подогнув под себя одну ногу, и наблюдала за братьями. Внезапное падение, вскрик и смех. Братья, удивленные и обеспокоенные, подошли ближе, убедиться, в порядке ли Раф. А Раф, с торчащей из бревна ногой, заливалась смехом. Такого она еще не испытывала. Это открывало столько невероятных возможностей и ощущений. И лежа на спине, не имея понятия, как теперь доставать ногу из бревна, она искренне радовалась. И этот первый, самый яркий, самый живой восторг она не сможет забыть никогда.

С даром она стала “видеть” больше. Ей постоянно хотелось трогать, касаться, ощущать. Обычная беседа ей стала совершенно неинтересна. И она принялась создавать общение через касания, подобно маленьким детям, что не могли говорить. Раф могла, только не хотела. В этом не было удовольствия и радости.

Она острее стала чувствовать мир вокруг. Будучи фей земли она хорошо чувствовала природу вокруг, ориентировалась среди полей и лесов. Будучи вездесущей она точно знала свое место в мире. Ей казалось, она могла ощущать коллебания ветров, почувствовать изменения в чужих эмоциях, будто коллбание волн. Мир стал невероятно насыщенным. Раф впервые жила, а не просто была.

Она не отказывалась от речи, однако создала для себя особенный тактильный язык, которому научила свою семью. Особенно успешно у нее получалось общаться таким образом с Дейлом. Он всегда поддерживал инициативы и идеи Рафаэль, однако тактильный язык был ему особенно интересен.
Она сменила гардероб, подобрала новые ткани и материалы, чтобы ни единая нитка не причиняла неудобств и не мешала ощущать мир. Она не потеряла привычки бегать по виноградникам, лесам и лугам босыми ногами, однако стала регулярнее надевать обувь в помещениях или на каменных тропах. Она стала сама мешать отвары для ухода за телом. Занятие это ей понравилось, теперь она мешает отвары не только для этого.

Она полюбила растения. До этого в ней не существовало как таковой любви к цветам. Лишь её маленькая коллекция ядовитых растений, больше напоминающая необычную привязанность, подсказывала в ней принадлежность к роду фей земли. Теперь её частыми собеседниками были луговые цветы и вековые деревья, особенно древние, с необъятно толстыми стволами.

За год перевернувшаяся жизнь должна была перевернуться вновь. В шестнадцать Рафаэль поступила в Алфею. Новый, необузданный мир, полный новых впечатлений, эмоций, своих и чужих ощущений, чувств. Он был полон будущих касаний, полон объятий и бесед кожа к коже. Рафаэль Боско светилась от счастья.